Джону Смиту было плохо. «Плохо» от слова «очень». Говорят, когда человек расстается со своей возлюбленной, самыми сложными, по сути, являются первые две недели.
Джон всегда считал, что его единственной любовью была тяга к приключениям. Новые галактики, все красоты Вселенной, созвездия, туманности и опасные чёрные дыры, путешествие не только с одного планетарного шарика на другой, не только в вакууме, тёмном, раскрашенном разноцветными сияниями звёзд, но и во времени, и время каждый раз – настоящее. Это же так…потрясающе – следить за какой-то одной планеткой, и терять любые границы времени, потому что для тебя нет ни прошлого, ни будущего, ведь в любой минуте можно побывать. И каждую из них прожить по-своему.
Кулаки сжались, верхняя губа вздёрнулась, как у дикого зверя, попавшего в ловушку и огрызающегося из последних сил и страха на охотника. Какая мерзость – знать столько, помнить столько, и понимать, что это принадлежит не тебе. И никогда не принадлежала. Это была очень злая шутка судьбы – само его появление на свет.
Было холодно. Холодно пронзительно, до клацающих зубов. Джон помнил, что галлифрейцы к температуре воздуха относятся обычно довольно равнодушно. Они не мерзнут. Ну уж явно не по такой погодке. У Смита же было слабое человеческое тельце без намека на таймлордовский обмен веществ. А ещё у него была температура, он чувствовал это несколько отрешенно, скорее просто констатировал как факт. За полгода своего существования Джон не успел ещё понять, как реагировать на те или другие изменения в собственном организме, поэтому простуда вызвала у него вначале глубочайший интерес, а першение в горле и вовсе нечто, близкое к восторгу.
Норвегия. Залив Злого Волка. Красота была неописуемая вокруг, но смотреть по сторонам не было ни желания, ни времени. Джон чувствовал себя чужим на этом пустынном, безлюдном побережье. Да и не только на побережье, если честно. Самое время было задавать какие-то банальные вопросы вроде «кто я», «Зачем я здесь», и прочие, но Смит был слишком обессилен, чтобы делать это.
Он бежал из Лондона. Бежал от Розы, Джеки, Тони и Пита. Потому что не мог иначе – оправдался какой-то командировкой от Торчвуда, снялся с якоря, купил билеты на ближайший рейс, и стал ждать. И он был уверен, что Доктор его услышит, услышит и придет. Потому что он бы обязательно пришёл.
Раздался знакомый до пронзивших тело мурашек звук. Джон сжал руки в карманах короткой куртки в кулаки, аж кости затрещали. Это будет странная встреча, самая, пожалуй, странная встреча из всех, что предстояли метакризисному клону на его пути.
«И с чего стоит начать разговор? Хэй, привет, мой инопланетный папочка? Ох, клянусь Рассилоном, какой же бред лезет в голову… О. Да. Надо подойти. Вначале надо подойти.»
Синяя будка. Такая родная синяя будка – он и не думал, что когда-то ещё увидит её. Шаг сделался быстрым, ещё быстрее, перешёл на бег – неспешный, ведь он не бежал спасать мир, а просто…
- Привет, - прохрипел почти беззвучно, немного запыхавшись, лишь мазнув по своему отражению глазами. ТАРДИС! Его ТАРДИС! Его родная, синяя, любимая ТАРДИС, старушка! Всё внутри звенело натянутой тетивой от восторга и счастья, да так, что глаза увлажнились. – Можно? – не успев услышать разрешения, Смит прижал обе ладони к тёплому, словно живому дереву и погладил ТАРДИС самыми кончиками пальцев. И не услышал отклика. Досадливо выдохнул и повернулся к Доктору.
А ведь он и сам называл себя Доктором. Ровно как и Доктор называл себя Джоном Смитом, и Джона Смита Доктором называли и Джекки, и Роза, и Донна, и Джек, но один взгляд «оригинала» на копию – и всё.
- Донна не с тобой? – был первый вопрос Джона. Он бы сейчас бы всё-таки очень рад увидеть свою «мамочку», к которой он не испытывал никаких негативных чувств, пусть она и сотворила его прикосновением – его, такого несовершенного, смертного и человечного. Она ведь и сама за это заплатила дорогой монетой, верно? Все эти знания, удивительно, как сам Джон их удерживал в памяти! Хотя, учитывая сам факт его появления на свет – слово «удивительно» - лейтмотив его жизни.
«Надо с чего-то начать.»
Хорошая мысль. Но Смит продолжал стоять рядом с Доктором, щурится, как он, и молчать.
Отредактировано John Smith (2011-09-11 21:15:33)
